"СУДЬБА"
Отцу моему, Халапурдину Василию Ивановичу, посвящается.
Отцу семнадцать только было,
Когда ужалила война.
Уж покуражилась, месила,
Хлебнул, до самого до дна.
Приказ был дан: взорвать завод,
Лавиной немец надвигался.
Смешались кровь, земля и пот,
А враг , как зверь к добыче рвался.
И с болью в сердце отступали,
Но знали: будет путь назад,
Днём небо "мессеры" кромсали,
Огонь и взрывы - сущий ад.
Дошли до Дона, мост разрушен,
Бомбили, рядом смерть была,
А воздух от разрывов душен,
Река вся красная текла.
В бою, так просто, жизнь отдать,
В окопе горстка, весь расчёт.
Никак нельзя высотку сдать,
По фрицам бил их миномёт.
Неравный бой, редел отряд,
Никто на помощь не придёт,
В окопе их рванул снаряд
И захлебнулся миномёт.
Земляк отца там рядом был
И видел, как погиб расчёт.
Последний час для них пробил,
Война вела кровавый счёт.
Бой откатился на восток,
Оставив смерть, и боль, и дым.
Как страшно умирать не в срок,
Любви не знавшим, молодым!
На предыдущую страницу
Когда ужалила война.
Уж покуражилась, месила,
Хлебнул, до самого до дна.
Приказ был дан: взорвать завод,
Лавиной немец надвигался.
Смешались кровь, земля и пот,
А враг , как зверь к добыче рвался.
И с болью в сердце отступали,
Но знали: будет путь назад,
Днём небо "мессеры" кромсали,
Огонь и взрывы - сущий ад.
Дошли до Дона, мост разрушен,
Бомбили, рядом смерть была,
А воздух от разрывов душен,
Река вся красная текла.
В бою, так просто, жизнь отдать,
В окопе горстка, весь расчёт.
Никак нельзя высотку сдать,
По фрицам бил их миномёт.
Неравный бой, редел отряд,
Никто на помощь не придёт,
В окопе их рванул снаряд
И захлебнулся миномёт.
Земляк отца там рядом был
И видел, как погиб расчёт.
Последний час для них пробил,
Война вела кровавый счёт.
Бой откатился на восток,
Оставив смерть, и боль, и дым.
Как страшно умирать не в срок,
Любви не знавшим, молодым!
На предыдущую страницу
Старик - могильщик что - то слышит,
То стонет плоть или земля?
Весь обожжён, весь в ранах, дышит!
Ту грань, где жизнь и смерть, деля.
Раздул искру и жизнь вдохнул,
В войной истерзанное тело,
Перевязал, собрал, стянул,
Всё осторожно и умело.
Казалось вечность был в бреду,
Кричал, стонал, от ран метался,
Чтобы потом, в другом аду,
Вдруг пожалеть, что жив остался.
Вернулся слух - чужая речь,
А веки, силы нет поднять.
Мысль полоснула как картечь:
"Ведь это плен, бежать, бежать..."
Нет, не погиб он в ту годину,
Познал он ужас лагерей,
Как скот везли их на чужбину,
В глаза смотрели: "Не еврей?"
Побои, голод, униженье,
Кошмар бараков, рабский труд.
И горе это иль везенье?
Что жив и ноги что несут?
Глумились, просто так стреляли,
В жару им не давали пить.
И к грязной луже припадали,
Чтоб только жажду утолить.
Не то сказал - получишь пулю,
Не так взглянул - кнута ожог.
С утра до ночи спины гнули,
Как вынести всё это смог?
А сердце матери разбилось,
Ей весть о смерти принесли,
Отпели, Богу отмолилась
И службу в церкве отвели.
За убиенного сыночька.
Его дружок в письме писал:
"Снаряд в окопе..." - в сердце строчка,
"Погиб Василий, жизнь отдал...".
То стонет плоть или земля?
Весь обожжён, весь в ранах, дышит!
Ту грань, где жизнь и смерть, деля.
Раздул искру и жизнь вдохнул,
В войной истерзанное тело,
Перевязал, собрал, стянул,
Всё осторожно и умело.
Казалось вечность был в бреду,
Кричал, стонал, от ран метался,
Чтобы потом, в другом аду,
Вдруг пожалеть, что жив остался.
Вернулся слух - чужая речь,
А веки, силы нет поднять.
Мысль полоснула как картечь:
"Ведь это плен, бежать, бежать..."
Нет, не погиб он в ту годину,
Познал он ужас лагерей,
Как скот везли их на чужбину,
В глаза смотрели: "Не еврей?"
Побои, голод, униженье,
Кошмар бараков, рабский труд.
И горе это иль везенье?
Что жив и ноги что несут?
Глумились, просто так стреляли,
В жару им не давали пить.
И к грязной луже припадали,
Чтоб только жажду утолить.
Не то сказал - получишь пулю,
Не так взглянул - кнута ожог.
С утра до ночи спины гнули,
Как вынести всё это смог?
А сердце матери разбилось,
Ей весть о смерти принесли,
Отпели, Богу отмолилась
И службу в церкве отвели.
За убиенного сыночька.
Его дружок в письме писал:
"Снаряд в окопе..." - в сердце строчка,
"Погиб Василий, жизнь отдал...".
Дожил, дождался он победы,
Все муки плена превозмог,
И позади остались беды.
Домой вернуться он не смог.
И вновь - судьба, в разрез желанью,
Везут в теплушках на восток,
И хоть свои, но тоже с бранью,
За плен - расстрел, а может срок.
В НКВД он на контроле,
Допросы: "как, когда, зачем?"
То ствол к виску и ночью в поле,
А с пулей не обсудишь тем.
Кто духом слаб, тот быстро сдал,
Кто казнь, а кто Гулаг познали.
Кто виноват - вину признал.
Отца вину - не доказали.
Войне кто жизнь, кто честь отдал,
Ей дань несли в крови , в дыму,
Но сколько он уж испытал,
Не дай Господь же никому!
Прошло полвека, их прожил
Отец открыто и достойно.
Морские волны бороздил,
А море не всегда спокойно.
Слыл лучшим лоцманом, когда
Штормило и шалило море,
Он в бухту заводил суда,
С волной и ветром круто споря.
Он в званьях: "Ветеран труда",
"Отличник рыбного хозяйства,"
Где трудно, там он был всегда,
Он ненавидел разгильдяйство.
Сейчас на отдыхе отец,
Здоровье часто уж подводит,
Но ветеранских стук сердец,
Набатом в души нам заходит.
Они смогли весенним днём,
Победу Миру подарить.
А мы, сумеем, сбережём,
Мир, чтобы жить, Мир, чтоб любить?
2003 год
Все муки плена превозмог,
И позади остались беды.
Домой вернуться он не смог.
И вновь - судьба, в разрез желанью,
Везут в теплушках на восток,
И хоть свои, но тоже с бранью,
За плен - расстрел, а может срок.
В НКВД он на контроле,
Допросы: "как, когда, зачем?"
То ствол к виску и ночью в поле,
А с пулей не обсудишь тем.
Кто духом слаб, тот быстро сдал,
Кто казнь, а кто Гулаг познали.
Кто виноват - вину признал.
Отца вину - не доказали.
Войне кто жизнь, кто честь отдал,
Ей дань несли в крови , в дыму,
Но сколько он уж испытал,
Не дай Господь же никому!
Прошло полвека, их прожил
Отец открыто и достойно.
Морские волны бороздил,
А море не всегда спокойно.
Слыл лучшим лоцманом, когда
Штормило и шалило море,
Он в бухту заводил суда,
С волной и ветром круто споря.
Он в званьях: "Ветеран труда",
"Отличник рыбного хозяйства,"
Где трудно, там он был всегда,
Он ненавидел разгильдяйство.
Сейчас на отдыхе отец,
Здоровье часто уж подводит,
Но ветеранских стук сердец,
Набатом в души нам заходит.
Они смогли весенним днём,
Победу Миру подарить.
А мы, сумеем, сбережём,
Мир, чтобы жить, Мир, чтоб любить?
2003 год